 Уильям Томсон, лорд Кельвин
Прусский король Фридрих II, считая себя человеком эрудированным, любил беседовать с членами своей академии наук, подчас задавая во время этих бесед нелепейшие вопросы. Однажды он спросил академиков: «Почему бокал, наполненный шампанским, дает более чистый звон, чем бокал, наполненный бургундским?» Профессор Зульцер от лица всех присутствующих академиков ответил: «Члены академии наук при том низком содержании, которое назначено им вашим величеством, к сожалению, лишены возможности ставить подобные опыты». ***
Однажды к французскому писателю и критику Анатолю Франсу пришла наниматься на работу стенографистка. Главным своим качеством она считала умение стенографировать со скоростью 150 слов в минуту. На что писатель нашел ответ: «Но где я для вас возьму столько слов?».***
В биографической литературе о Тесле и Эдисоне часто упоминается о том, что они в 1912 году (а у некоторых авторов в 1915 году) были удостоены Нобелевской премии. Причем эти утверждения основывались якобы на газетных сообщениях. В связи с этим один из исследователей сделал запрос, на который дал ответ непременный секретарь шведской Академии наук А. Вестгрен. Ответ гласит: «Ежегодно около 500 физиков и химиков - из них 400 зарубежных - запрашиваются на предмет выдвижения кандидатур на получение премий по физике и химии. Тесла был выдвинут только в 1937 году. Несомненно, что его труды в области электротехники были гениальными, но к моменту выдвижения они уже не были новыми и не могли обсуждаться. Насколько мне известно, Эдисон никогда вообще не числился соискателем. Он был превосходным техником, но его вклад в развитие физики нельзя считать новаторским». Не был Нобелевским лауреатом и Альберт Эйнштейн за открытие теории относительности.***
 После того как была успешно передана первая телеграмма из Европы в Америку, Александр Степанович Попов сделал в одном из столичных клубов очередной доклад об изобретении им системы беспроволочного телеграфа. В зале среди публики присутствовали представители царского двора, некоторые из них относились к сообщению Попова довольно недоверчиво. Так, одна из великосветских дам, не поняв ни слова из доклада, обратилась к Попову с таким, как ей думалось, каверзным вопросом: «Однако чем же вы все-таки объясните, что это телеграмма при своем прохождении через океан, с материка на материк, не потонула и даже не промокла?» Александр Степанович лишь пожал плечами, а дама, оглянувшись вокруг, самодовольно улыбнулась. ***
Однажды королевский астроном написал резкий отзыв на работу молодого сотрудника лорда Кельвина. В этом отзыве были, однако, допущены такие грубые просчеты и неграмотные утверждения, что ученик Кельвина написал своему руководителю отчаянное письмо и спрашивал, как ему быть. «Отвечать в любом случае, - телеграфировал ему Кельвин. - Но не бейте слишком сильно. Помните: он вчетверо старше вас».***
Крупный российский делец С.С. Поляков (1837-1888), наживший миллионы на железнодорожных подрядах, испытывал тем не менее жесточайший комплекс неполноценности: Самуила Соломоновича очень уж удручала мысль, что все относятся к нему только как к удачливому финансовому махинатору - не более. И вот, чтобы создать себе репутацию серьезного специалиста и заставить окружающих уважать себя, он заказал нескольким литераторам книгу по истории русского железнодорожного дела. Роскошно издав ее под своим именем, новоявленный автор закупил почти весь тираж и принялся распространять экземпляры этого сочинения среди высокопоставленных лиц империи. Среди таковых сановников оказался будущий министр путей сообщений, а в дальнейшем - председатель Совета министров, граф С.Ю. Витте (1849-1915). Приняв дар Полякова, Сергей Юльевич небрежно полистал книгу и вдруг спросил:
- А ты сам-то хоть ее читал?*** 
Вернувшись из африканской экспедиции, где он изучал сонную болезнь, немецкий микробиолог Роберт Кох (1843-1910) передал в комиссию рейхстага подробный отчет о своих наблюдениях. Через некоторое время он был приглашен в рейхстаг на прием к высокопоставленным чиновникам. Ожидая приема, Кох расположился в зале, где заседала комиссия по государственному бюджету. После, попав на прием, Кох не удержался от шутки:
- Мне кажется, что тяжелые лишения, перенесенные мной в африканской экспедиции, не были вызваны особой необходимостью. Обильный материал для изучения сонной болезни я мог бы получить и здесь, в Германии, наблюдая за поведением многих депутатов на заседании бюджетной комиссии... *** Выдающийся английский математик Джеймс Джозеф Сильвестр (1814-1897), человек довольно эксцентричного нрава, в качестве хобби занимался поэзией и даже написал небольшое сочинение «Законы стихосложения». Как-то он решил прочесть перед большой аудиторией свою поэму «Розалинда», состоявшую из 400 строк, все окончания которых рифмовались со словом «Розалинда». Чтобы облегчить восприятие своего произведения и не портить впечатление перерывами, Сильвестр прочел сначала все авторские примечания и сноски. Это заняло три часа - математик любил точность во всем. Под конец в зале остался один автор. Нимало не смутившись, Сильвестр покончил со «справочным аппаратом».
***
Выдающийся американский ученый Томас Эдисон, автор множества изобретений в области электротехники и связи, кинотехники и телефонии, химии и горного дела, военной техники, никогда не работал без помощника.
Долгое время в проведении лабораторных опытов и демонстрации новой техники Эдисону помогал один из ассистентов, в прошлом простой матрос. Когда ему задали вопрос о том, как Эдисон делает свои изобретения, тот всякий раз искренне удивлялся: «Сам ума не приложу. Ведь все за него делаю я, а Эдисон только хмурит лоб, да отпускает в мой адрес замечания. И вообще: я работаю, а он отдыхает!» *** «Для слуги нет великого человека». Любопытным подтверждением этого старого правила стало мнение старика садовника, несколько десятков лет прослужившего у Чарльза Дарвина. Он с любовью относился к знаменитому естествоиспытателю, но был «минимального мнения» о его способностях: «Хороший старый господин, только вот жаль - не может найти себе путного занятия. Посудите сами: по нескольку минут стоит, уставившись на какой-нибудь цветок. Ну стал бы это делать человек, у которого есть какое-нибудь серьезное занятие?»***
Как-то раз Генри Форд, путешествуя на малолитражном автомобиле своей фирмы, увидел на дороге точно такой же автомобиль с испортившимся мотором. Он немедленно оказал незнакомцу автомобилисту необходимую помощь: снабдил запасными частями, отрегулировал мотор.
Когда благодарный владелец застрявшей машины протянул пять долларов, Форд улыбнулся:
«Нет, нет, не нужно денег. У меня дела и так идут не плохо».
«Не очень-то верится, почтенный! - ответил тот. - Преуспевай вы в делах, так не тряслись бы в жалком «фордике»...»***  Нильс Бор был не только великим физиком, но и отличным спортсменом. Однажды, возвращаясь со своими коллегами поздно вечером из кино, он проходил мимо банка. Фасад этого здания был выложен из крупных бетонных блоков, зазоры между которыми могли служить отличной опорой для опытного альпиниста. Один из молодых людей, спутников пятидесятилетнего профессора, желая показать свое мастерство, вскарабкался по этим выступам до второго этажа. Бор принял вызов и медленно начал лезть вверх. Два копенгагенских полицейских потянулись к револьверам и поспешили к зданию банка. Им уже мерещилось ограбление: иначе зачем бы человек ночью стал карабкаться к окнам банка по отвесной стене. Мнимый грабитель был уже где-то около второго этажа, когда один из полицейских замедлил шаг и облегченно произнес: «Да это всего-навсего профессор Бор».
Источник: http://samlib.ru/ |
